"Сквозь тысячи лесов" с Юрием Дубровским

В его арсенале немало проектов: nug, Asthme, Octopus Kraft. Вообще, можно сказать с чистой совестью, что он – одна из центровых фигур в украинском и, особенно, украиноязычном пост-метале. Мы пообщались с Юрием о новом альбоме Octopus’a, пробах в рэп-музыке, контракте с американским лейблом и многом другом.

— Начну, как шутят, с Большого взрыва. Можешь рассказать что-то о своем детстве? Допустим, какое-то интересное воспоминание. Все-таки считается, что это весомый этап формирования личности.

Юрий (дальше – Ю): Я сам из Дрогобыча, все детство прошло там. Это приблизительно 80е года, когда вообще не было доступа к заграничной музыке. Но у меня довольно музыкальный отец – всегда играл на гитаре и сам писал стихи. Дома были детские инструменты: маленькое фортепианко, мини-клавесин. Мы росли вместе с младшим братом и иногда устраивали себе джем: кто что видел, тот на том стучал и играл. И на казанах, конечно, и по тарелкам, как будто это барабанные. Я вообще рос в любящей семье.

— Профессионально музыкой занимался? Может музыкальная школа?

Ю: Где-то в шестом классе ходил год на трубу и фортепиано в музыкалку. После этого уже сам, с папиной помощью, учился. Приблизительно в девятом классе мне подарили чешскую старую полуакустическую гитару и это было что-то невероятное: ведь она могла издавать звук, похожий на тот, который я слышал на записях (как раз начал слушать тяжелую музыку). Брат закончил консерваторию, поэтому я постоянно жил в классической музыке. Но сам хотел играть что-то немного нестандартное, кривенькое.

— А по профессии ты кто? Кем работаешь?

Ю: Сейчас я графический дизайнер. Закончил архитектуру, но в дизайне намного спокойнее и цветнее.

— Как появился твой интерес к пост-металу? Услышал соответствующие группы и с них все началось? 

Ю: Начнем, наверное, с того что брат создал группу и когда я услышал как они играют, решил, что должен помочь, ибо понимал, что это можно сделать как-то интереснее. Тогда музыка тяготела к нью-металу. Со временем эта группа распалась, меня приглашали в другие. Потом я услышал сначала Тool и меня затянуло то, что может быть что-то такое – вроде как бы и тягучее и не обязательно построенное чисто на ритмике, что оно в себе несло более философскую суть. Позже уже слушал пост-рок, потому что он очень мелодичный и мне нравилось, когда из спокойного постоянно нарастало, это музыка очень динамичная. Тогда переломным был Isis (ну до этого я уже Neurosis слышал). Это было мне очень близко. Потом группы стали добавляться, а когда много слушаешь и оно тебе нравится – сам начинаешь воплощать в жизнь. Хочется так же пережить подобную эмоцию, или когда ощущаешь какие-то внутренние неприятности, понимаешь что именно так ты можешь это передать, именно через такую форму, такой стиль. Он оказался мне самым близким как раз в плане эмоциональной подачи.

— А в плане образности тоже?

Ю: Ну когда создали именно Octopus и думали над названием, то конечно было основание, что оно должно именно с морем, океаном (чем-то таким масштабным) или с космосом, или с чем-то лесным быть связанным. Тем более нас тогда было четверо – подумали, что у нас столько конечностей. И Kraft – взяли из немецкого "K", а не из английского, чтобы потом легче можно было найти нас в интернете. Это то же самое значение, что и на английском – производство какое-то. Вот мы и производим – творим музыку.

— Что думаешь о пост-метал сцене в Украине?

Ю: Скажу честно, я в украинском пост-метале почти ничего не смыслю. Мало слежу и сейчас не так много слушаю музыки. Создается ощущение, что сейчас такой этап, когда сам в себе закрываюсь и ограждаю каким-то другими стилями, своим собственным инструментом и идеями. Тем более, сейчас в nug я играю на синтезаторе, поэтому углубляюсь в электронику и эмбиентность, пространственность и меня это поглощает. Сейчас у nug не так много концертов (так как пишем альбом), поэтому расклад немного изменится. У Octopus Kraft также – он, как группа, фактически распался и это уже проект студийный. Я еще планирую выпустить альбом в этом году и мне помогают парни, которые были в группе, но мы просто не будем уже с ними выступать. Когда есть полноценная группа и ты ездишь – ты лучше всех знаешь и ориентируешься. Тем более, я вижу, что весь пост-метал пошел на спад. В то время, когда мы начинали, сильной была Selma. Это был довольно весомый коллектив, на который мы обращали внимание, что было бы круто тоже подняться на этот уровень.Также Starchitect очень нравились, ну они и дальше работают. Конечно, изменились, но я рад за них и жду релизов.

— Следующий блок вопросов касается языка. Cейчас большая редкость чтобы кто-то писал тяжелую музыку на украинском. Все ориентируются на заграницу, потому что якобы кому здесь нужны. То есть это сплошь английский. Почему все твои проекты исключительно украиноязычны?

Ю: Начнем с банальной причины – это английский язык, я его не очень хорошо знаю, потому что больше учил немецкий. Чтобы выйти на уровень, когда эмоционально то, что болит, можно передать на английском – такого нет. Для меня это очень важно – передать словами как чувствую. Оно просто возникает, не могу записать это на английском. Начну переводить – уже будет какое-то чужое. Родным языком я живу, думаю, чувствую – я на нем пою, вот и все. Тем более музыка для меня – отдушина. Даже больше, чем хобби, поэтому нет надобности петь на английском чтобы меня где-то там кто-то услышал и понял. Те же Amenra не всегда на английском поют, но их слушают, потому что есть подача, посыл и даже не зная языка понимаешь, что это настоящее. Поэтому я думаю, что украинский язык, наоборот, будет интереснее в плане самого звучания как что-то нестандартное.

— Как особенности языка соединяются с особенностями пост-метала как стиля?

Ю: Пост-метал более растянутый, а в украинском языке слова преимущественно многосложные. Поскольку я никогда не учился рычать, а начал просто сам, потому что вот мне хотелось, делаю это по-своему. В таком стиле, когда он более пространный, намного легче разложить слово и протянуть его. Мне это комфортно. Когда есть демо-версия – риф сначала, где ложился бы вокал, я просто прорыкиваю любые слова – это смесь и украинских и английских (как мы его называем "марсианский"). Просто, чтоб понимать, где будет основная эмоция. А тогда уже сажусь и раскладываю точнее.

— А в плане лирики? Образов многозначности?

Ю: Я стараюсь никогда не конкретизировать что имел в виду, чтобы человек сам мог себе додумать. И даже то "вогнем горить твоє життя" – это и влияние Майдана, и можно буквально, что человек горит, воспринять, а можнo что ты сжигаешь свою жизнь какими-то ненужными вещами, действиями, пустыми буднями. Так и мне легче. На самом деле, я забываю даже самую первую суть, которую закладывал в те слова и со временем сам свой текст могу понимать по-другому. Могу объяснить его сразу, а через месяц будет уже другая трактовка, но которая, также, будет выходить из моего мировоззрения.

— Наверное в этом и одна из самых больших ценностей. Мы уже поговорили о группах, которые были для тебя своеобразными образцами в плане музыки. А в плане книг? Любишь читать?

Ю: Раньше больше читал. И Сартра, и Камю. Один из самых любимых – Гамсун. Наверное, экзистенциалисты мне наиболее близки.

— В предыдущих интервью ты рассказывал, что написанию предшествует сильная эмоция. То есть сразу хочется ее выразить или она должна "отлежаться"? Как это происходит?

Ю: Ты много обдумываешь свои действия и, вообще, для чего существуешь, множество несоответсвий, которых чувствуешь, что не должно бы быть, потому что все мы проживаем одну жизнь и хотелось бы, чтобы она шла с легкостью, а очень много бедности, несправедливости. Она такая всеохватывающая, что ты просто злой на всю вселенную, что она вот так построилась. Ты зол на тех людей. И оно понемногу так откладывается, эти эмоции, как один большой клубок. Со временем понимаю, что чем дальше, тем сложнее мне передать это словами, потому что оно настолько становится уже абстрактным, что раньше, когда у меня была злость какая-то конкретная или я кого-то потерял, или кто-то разозлил – должен был описать конкретную цель. Сейчас просто не знаю как это вылить вообще в слова, потому что мне все сложнее писать и приходится эту эмоцию как-то размельчить, как-то выделить, сосредоточиться на чем–то.

— А в музыку?

Ю: Ну в музыке легче. Но тут я именно о словах. Легко просто через крик. Чем дальше, тем у меня, кажется, слова будут отыгрывать второстепенную роль, а первоочередно это будет просто сам звук, сам крик и сама эмоция чистая. И вообще, у меня есть такая концепция, идея: сейчас над ней работаю – это новый альбом Октопус Крафт, который об этом и будет – о конце света и о том что это было бы все-таки очень хорошо. Тогда, по идее, этот альбом, наверное, будет таким, что в конце последних треков слов не будет – будет просто крик, так как закончится, например, жизнь.

— Ого. Расскажи о проекте Asthme. С какой целью он был создан?

Ю: Сергею Нестеренко (гитаристу АННА) очень нравится пост-метал и он хотел играть такую музыку, собрать группу, чтобы выступать. Сначала нас было четверо, но, по разным причинам, остались мы двое, которые не хотели это забрасывать. По текстам Asthme был более лиричным, они в концепцию Octopus Kraft не заходили. Поскольку не было группы, то возможность дальнейшего развития отпала, но не исключаю, что этот проект будет иметь продолжение. Я вообще за то, чтобы сотрудничать с другими группами, мне интересно. Относительно названия – оно об эмоциях, в первую очередь любовных, которые как будто не дают тебе дышать.

— Есть еще проекты которые не упоминались?

Ю: Сейчас немного сам пишу музыку и работаю с одним рэпером франковским – С23. Он такой, лиричный. Я там подмешиваю всякого и на вокале немного рыка будет.

— Задумываешься ли ты, когда выпускаешь в свет свою музыку о том, как ее воспримут? Речь не о коммерческой составляющей. Или тебе просто важно высказаться – творчество ради творчествa?

Ю: Если бы мне было важно только высказаться, уже бы больше написал и издал. Я понимаю, что тут должен быть определенный интерес. Забегая вперед – в уже упомянутом альбоме Octopus Kraft будет ярко видно по структуре, что для себя делаю трек, который тянется, например, полчаса как большая смесь разных эмоций. Но когда это в таком виде поднести слушателю, то, даже если качественно записать, он может не понять. Поэтому планирую делать нарезки: делить это на короткие треки и чтобы было отделено как раз в переходах.

— Поскольку ты работал в Дрогобыче, Львове, Ивано-Франковске – имеешь возможность сравнить музыкальную жизнь в разных городах. Или всюду одинаково глухо?

Ю: В Дрогобыче, например, что бы ты не играл – на концерт придет больше людей, чем во Львове, потому что там ничего не происходит, а они хотят что-то услышать.

— Что насчет контрактов?

Ю: На nug отозвался американский лейбл Willowtip и мы подписали контракт на выпуск двух альбомов. Но это кардинально ничего не меняет, скорее, как поддержка в реализации. И можно вернуться к уже задетому вопросу языка: не обязательно писать на английском, чтобы быть услышанным. Как видим, это не стало преградой чтобы они нас подписали. Нужно просто делать то, что тебе родное, а не заменять все на определенные шаблоны.

— Спасибо за интервью! Может хочешь еще что-то добавить?

Ю: Главное, чтобы на мои слова никто не обижался. Могу только пожелать украинской сцене чтобы она развивалась, и чтобы люди не забрасывали гитары, хотя понимаю, что сейчас сложное время. Бывают моменты, когда ты думаешь: музыка – это самое важное, что есть в твоей жизни, но бывают и моменты слабости. Осознаешь, что есть что-то такое вечное, что помогает жить и высказываться и что нужно поэтoму быть преданным, а, например, во что ты одет не имеет значения. С другой стороны, понимаешь, что ты должен, как минимум, нормально выглядеть. Это всегда борьба и компромисс с собой. Мyзыкой заниматься сейчас очень дорого. Поэтому я желаю людям, чтобы они держались. Если хотят играть – пусть играют, ищут себе подобных и создают группы. 

Юрий Дубровский в соцсетях:

https://octopuskraft.bandcamp.com/
https://nugband.bandcamp.com/releases
https://loneravnrecords.bandcamp.com/album/asthme-asthme-digital-12-vinyl

Обложка — фото Сергея Грицая